Встреча Юрия Гагарина и Фиделя Кастро на Кубе.
Ровно в полдень 23 июля 1961 года ИЛ-18 стартовал с Внуковского аэродрома на Кубу.
Мы много читали в газетах и жадно ловили по радио сообщения о тяжелой, полной героизма борьбе кубинского народа против диктаторского режима предателя Батисты. Мы радовались победе, одержанной кубинской революцией. Советские люди были солидарны с Кубой, для которой обретенная свобода означала простые крестьянские руки, державшие грамоты на право владения землей, рухнувшие с предприятий вывески американских фирм и компаний, первые кооперативы, первые тракторы, первую национальную нефть, вступившую в бой с неграмотностью армию учителей, прошедших школу партизанской борьбы. «Патриа о муэрте!»— «Родина или смерть!» — этот пламенный клич кубинцев донесся через океанские просторы и стал близким и понятным людям Страны Советов.
За шесть часов полета мы миновали Ригу, Стокгольм, Осло, маленькие Фарерские острова. Первая посадка была в Исландии на аэродроме Кефлавик — военной базе США. Это одна из многих американских военных баз, разбросанных на чужой территории.
На короткий отдых и заправку самолета ушло немногим больше часа. Снова старт. Самолет пошел курсом на остров Ньюфаундленд, где сделал еще одну посадку в Гандере.
Нас ждала Куба! Какая она?
Как будто не было смысла непрерывно задавать себе этот вопрос, а он был у нас на устах и в мыслях. Мы старались представить себе и дома, и улицы, и города, и людей. Главное — людей! Ведь мы столько раз видели их на фотографиях, слышали об их героических подвигах в борьбе против империалистов.
Рано утром 24 июля мы подлетали к Гаване. На подходе к аэродрому самолет встретился с мощной грозовой облачностью. Посадка прошла нормально. Но не успела машина подрулить к месту стоянки, как началась тропическая гроза. Стало вдруг совсем темно. Черное небо с оглушительным треском разрывали гигантские молнии. Потом лавина воды обрушилась на землю. У нас в России такого не бывает. Если самый большой русский ливень удесятерить, то тогда получится что-то подобное кубинскому тропическому ливню.
Для встречи Ю. А. Гагарина на аэродроме был выстроен почетный караул, присутствовал весь дипломатический корпус. Встречать космонавта великой Страны Советов прибыли десятки тысяч кубинцев во главе с Фиделем Кастро, президентом Освальдо Дортикосом, членами правительства. Все стояли под проливным дождем, ожидая советского гостя. Спокойно и уверенно сошел по трапу Юрий Гагарин. Неистовства разбушевавшейся природы не могли сорвать эту встречу.
Фидель Кастро обнял Юрия Гагарина, представил его членам правительства. Торжественно прозвучали гимны Советского Союза и Республики Куба. Наша делегация тронулась в путь.
Двадцать километров отделяют аэродром от Гаваны. На всем пути по колено в воде стояли люди. Машины медленно двигались мимо живой цветной ленты.
Мускулистые загорелые бородачи и стройные черноволосые кубинки с оружием в руках. Густо-синее море и оранжевый песок, мохнатые листья пальм, шумные улицы Гаваны, белый, устремленный ввысь восьмигранник памятника Хосе Марти... Мы увидели Кубу в ее неожиданной новизне и все-таки волнующе знакомой.
Популярность Юрия Гагарина на Кубе необыкновенна. Его имя с восторгом и гордостью называли в крупных городах и далеких кооперативах, оказалось, что его знают в каждом доме, в каждой семье. У телевизоров кубинцы собирались целыми толпами, чтобы посмотреть очередную передачу о командире космического корабля «Восток». А сколько писем, телеграмм и памятных подарков поступило в Гавану на имя нашего героя!
Газеты, со страниц которых не сходили портреты Гагарина, подчеркивали, что, горячо приветствуя первого космонавта, кубинцы тем самым выражают сердечную любовь и братские чувства к советскому народу, его правительству.
В честь праздника на самой большой площади Гаваны состоялись демонстрация и красочный спортивный праздник. На трибуне у подножия 150-метрового обелиска Хосе Марти, который давно стал символом борьбы за свободу всей Латинской Америки, находились Фидель Кастро, Юрий Гагарин и Освальдо Дортикос. Вокруг них — члены молодого революционного правительства. А внизу через необъятную площадь без конца шла людская масса молодой революционной Кубы. Красивая и гордая, сильная и смелая.
В глазах гаванцев светились счастье и азарт борьбы. Счастье от сознания свободы и неукротимого стремления к самостоятельной жизни. И в этих же глазах — ненависть к тем, кто хочет задушить республику петлей экономической блокады, кто хочет, чтобы сахар Кубы лежал на складах, а кубинские заводы задохнулись от нефтяной жажды, кто вкладывает в руки предателей народа оружие с клеймом «Сделано в США».
Площадь с памятником Хосе Марти — место массовых митингов и собраний кубинцев в дни радости и тревог. Здесь говорят о самых жгучих вопросах жизни и борьбы. На митинг, посвященный встрече с Ю. А. Гагариным, собралась более чем 500-тысячная аудитория. На площади говорили о завоеваниях кубинской революции, о непрекращающихся попытках американских монополий задушить свободу, нарушить единство народа и правительства. Над площадью неслись слова благодарности за помощь, оказываемую Кубе Советским Союзом и другими социалистическими странами.
— «Венсеремос!» — «Мы победим!» — скандировала в едином порыве полумиллионная масса людей.
Фидель Кастро говорил на этом митинге четыре с половиной часа. В начале своей речи он шутливо спросил Гагарина, за сколько времени тот облетел Землю.
— За полтора часа,— ответил Юрий Алексеевич.
— Ну тогда считай витки, я начинаю.
Фиделю Кастро очень понравилась фуражка Юрия Гагарина — с голубым, как небо Кубы, околышем и крылатой [384] эмблемой летчика Военно-Воздушных Сил СССР. Космонавт подарил ее Фиделю Кастро, а тот в знак взаимного уважения отдал ему свою.
Нелегко дались первые самостоятельные шаги народу маленького зеленого острова в Карибском море. Зловещий пурпур пожара на плантациях сахарного тростника, диверсии, выстрелы в спину... Но республика всегда начеку. Народ Кубы уверен в победе, в правоте своего дела.
Мы прибыли на Кубу спустя три месяца после того, как силы реакции совершили подлое преступление против свободолюбивого народа. Банды интервентов по плану ЦРУ высадились на Плайя-Хирон, чтобы силой оружия задушить республику. Враги были разбиты. 19 апреля в 5.30 дня пал последний опорный пункт на побережье Хирон, удерживаемый наемными силами империализма. Революция одержала победу, хотя за нее пришлось заплатить высокую цену жизнями революционных бойцов.
Незадолго до прибытия Гагарина на Кубу правительство республики учредило орден «Плайя-Хирон» в честь победы над интервентами. Первым орденом было решено наградить Главнокомандующего революционными вооруженными силами майора Фиделя Кастро. Но он попросил, чтобы орден «Плайя-Хирон» номер один был вручен первому космонавту как признание кубинцами больших заслуг советского народа в деле мирного освоения космоса.
Вечером 27 июля кубинские товарищи устроили прощальный банкет в небольшом ресторане. После ужина и концерта национального танца Юрию Гагарину предложили прокатиться по городу.
Машина помчалась по освещенным разноцветными огнями улицам Гаваны. Фидель Кастро сначала молчал, как бы давая нам время привыкнуть к быстрому движению машины и осмотреться вокруг, потом, встрепенувшись, сказал:
— Хочу проверить, узнают ли кубинцы Гагарина,— и предложил Юрию надеть его берет.
Сразу же оговорюсь, что в газетах было объявлено, что советский космонавт уже убыл в Канаду по приглашению Сайруса Итона на Пагуошский митинг сторонников мира. Кубинцы были уверены, что Гагарина среди них нет.
Машина выскочила на небольшую площадь и остановилась напротив сквера. Фидель вышел из машины. Около него сразу же собрался народ. Завязалась беседа.
— Ну что, не остался у нас Гагарин? — спросил он стоявшего рядом с ним кубинца.
— Да, улетел... Жаль, что так скоро.
— Ничего, в следующий раз побудет подольше, — сказал, улыбаясь в густую бороду, Фидель.
Один из окружавших машину кубинцев в ходе этого разговора пристально смотрел на Гагарина, словно вспоминая что-то. Юрий Алексеевич был одет в гражданский костюм, без орденов, на его голове красовался берет. Чувствовалось, что кубинец усиленно напрягал память. Потом он воскликнул:
— Гагарин!
— Нет, это не он. Гагарин улетел, — спокойно, не поворачивая головы, заметил Фидель Кастро.
Но это не помогло. Уже не один кубинец, а многие наперебой кричали: «Гагарин, Гагарин!»
— Неужели похож? — невозмутимо спросил Фидель, покрывая спор, начатый с кем-то из присутствующих.
— Да, очень похож. Это он, — зашумели вокруг.
— А газетам вы не верите? — вдруг строго спросил Фидель.
Голоса смолкли. Собравшаяся толпа растерянно замолчала. Фидель обвел всех внимательным взглядом, сделал паузу, чтобы слова его прозвучали веско, и тихо, засмеявшись, сказал:
— Да, это Гагарин.
Словно взрыв потрясли ночной воздух крики восторга: «Гагарин! Гагарин!»
Ровно в полдень 23 июля 1961 года ИЛ-18 стартовал с Внуковского аэродрома на Кубу.
Мы много читали в газетах и жадно ловили по радио сообщения о тяжелой, полной героизма борьбе кубинского народа против диктаторского режима предателя Батисты. Мы радовались победе, одержанной кубинской революцией. Советские люди были солидарны с Кубой, для которой обретенная свобода означала простые крестьянские руки, державшие грамоты на право владения землей, рухнувшие с предприятий вывески американских фирм и компаний, первые кооперативы, первые тракторы, первую национальную нефть, вступившую в бой с неграмотностью армию учителей, прошедших школу партизанской борьбы. «Патриа о муэрте!»— «Родина или смерть!» — этот пламенный клич кубинцев донесся через океанские просторы и стал близким и понятным людям Страны Советов.
За шесть часов полета мы миновали Ригу, Стокгольм, Осло, маленькие Фарерские острова. Первая посадка была в Исландии на аэродроме Кефлавик — военной базе США. Это одна из многих американских военных баз, разбросанных на чужой территории.
На короткий отдых и заправку самолета ушло немногим больше часа. Снова старт. Самолет пошел курсом на остров Ньюфаундленд, где сделал еще одну посадку в Гандере.
Нас ждала Куба! Какая она?
Как будто не было смысла непрерывно задавать себе этот вопрос, а он был у нас на устах и в мыслях. Мы старались представить себе и дома, и улицы, и города, и людей. Главное — людей! Ведь мы столько раз видели их на фотографиях, слышали об их героических подвигах в борьбе против империалистов.
Рано утром 24 июля мы подлетали к Гаване. На подходе к аэродрому самолет встретился с мощной грозовой облачностью. Посадка прошла нормально. Но не успела машина подрулить к месту стоянки, как началась тропическая гроза. Стало вдруг совсем темно. Черное небо с оглушительным треском разрывали гигантские молнии. Потом лавина воды обрушилась на землю. У нас в России такого не бывает. Если самый большой русский ливень удесятерить, то тогда получится что-то подобное кубинскому тропическому ливню.
Для встречи Ю. А. Гагарина на аэродроме был выстроен почетный караул, присутствовал весь дипломатический корпус. Встречать космонавта великой Страны Советов прибыли десятки тысяч кубинцев во главе с Фиделем Кастро, президентом Освальдо Дортикосом, членами правительства. Все стояли под проливным дождем, ожидая советского гостя. Спокойно и уверенно сошел по трапу Юрий Гагарин. Неистовства разбушевавшейся природы не могли сорвать эту встречу.
Фидель Кастро обнял Юрия Гагарина, представил его членам правительства. Торжественно прозвучали гимны Советского Союза и Республики Куба. Наша делегация тронулась в путь.
Двадцать километров отделяют аэродром от Гаваны. На всем пути по колено в воде стояли люди. Машины медленно двигались мимо живой цветной ленты.
Мускулистые загорелые бородачи и стройные черноволосые кубинки с оружием в руках. Густо-синее море и оранжевый песок, мохнатые листья пальм, шумные улицы Гаваны, белый, устремленный ввысь восьмигранник памятника Хосе Марти... Мы увидели Кубу в ее неожиданной новизне и все-таки волнующе знакомой.
Популярность Юрия Гагарина на Кубе необыкновенна. Его имя с восторгом и гордостью называли в крупных городах и далеких кооперативах, оказалось, что его знают в каждом доме, в каждой семье. У телевизоров кубинцы собирались целыми толпами, чтобы посмотреть очередную передачу о командире космического корабля «Восток». А сколько писем, телеграмм и памятных подарков поступило в Гавану на имя нашего героя!
Газеты, со страниц которых не сходили портреты Гагарина, подчеркивали, что, горячо приветствуя первого космонавта, кубинцы тем самым выражают сердечную любовь и братские чувства к советскому народу, его правительству.
В честь праздника на самой большой площади Гаваны состоялись демонстрация и красочный спортивный праздник. На трибуне у подножия 150-метрового обелиска Хосе Марти, который давно стал символом борьбы за свободу всей Латинской Америки, находились Фидель Кастро, Юрий Гагарин и Освальдо Дортикос. Вокруг них — члены молодого революционного правительства. А внизу через необъятную площадь без конца шла людская масса молодой революционной Кубы. Красивая и гордая, сильная и смелая.
В глазах гаванцев светились счастье и азарт борьбы. Счастье от сознания свободы и неукротимого стремления к самостоятельной жизни. И в этих же глазах — ненависть к тем, кто хочет задушить республику петлей экономической блокады, кто хочет, чтобы сахар Кубы лежал на складах, а кубинские заводы задохнулись от нефтяной жажды, кто вкладывает в руки предателей народа оружие с клеймом «Сделано в США».
Площадь с памятником Хосе Марти — место массовых митингов и собраний кубинцев в дни радости и тревог. Здесь говорят о самых жгучих вопросах жизни и борьбы. На митинг, посвященный встрече с Ю. А. Гагариным, собралась более чем 500-тысячная аудитория. На площади говорили о завоеваниях кубинской революции, о непрекращающихся попытках американских монополий задушить свободу, нарушить единство народа и правительства. Над площадью неслись слова благодарности за помощь, оказываемую Кубе Советским Союзом и другими социалистическими странами.
— «Венсеремос!» — «Мы победим!» — скандировала в едином порыве полумиллионная масса людей.
Фидель Кастро говорил на этом митинге четыре с половиной часа. В начале своей речи он шутливо спросил Гагарина, за сколько времени тот облетел Землю.
— За полтора часа,— ответил Юрий Алексеевич.
— Ну тогда считай витки, я начинаю.
Фиделю Кастро очень понравилась фуражка Юрия Гагарина — с голубым, как небо Кубы, околышем и крылатой [384] эмблемой летчика Военно-Воздушных Сил СССР. Космонавт подарил ее Фиделю Кастро, а тот в знак взаимного уважения отдал ему свою.
Нелегко дались первые самостоятельные шаги народу маленького зеленого острова в Карибском море. Зловещий пурпур пожара на плантациях сахарного тростника, диверсии, выстрелы в спину... Но республика всегда начеку. Народ Кубы уверен в победе, в правоте своего дела.
Мы прибыли на Кубу спустя три месяца после того, как силы реакции совершили подлое преступление против свободолюбивого народа. Банды интервентов по плану ЦРУ высадились на Плайя-Хирон, чтобы силой оружия задушить республику. Враги были разбиты. 19 апреля в 5.30 дня пал последний опорный пункт на побережье Хирон, удерживаемый наемными силами империализма. Революция одержала победу, хотя за нее пришлось заплатить высокую цену жизнями революционных бойцов.
Незадолго до прибытия Гагарина на Кубу правительство республики учредило орден «Плайя-Хирон» в честь победы над интервентами. Первым орденом было решено наградить Главнокомандующего революционными вооруженными силами майора Фиделя Кастро. Но он попросил, чтобы орден «Плайя-Хирон» номер один был вручен первому космонавту как признание кубинцами больших заслуг советского народа в деле мирного освоения космоса.
Вечером 27 июля кубинские товарищи устроили прощальный банкет в небольшом ресторане. После ужина и концерта национального танца Юрию Гагарину предложили прокатиться по городу.
Машина помчалась по освещенным разноцветными огнями улицам Гаваны. Фидель Кастро сначала молчал, как бы давая нам время привыкнуть к быстрому движению машины и осмотреться вокруг, потом, встрепенувшись, сказал:
— Хочу проверить, узнают ли кубинцы Гагарина,— и предложил Юрию надеть его берет.
Сразу же оговорюсь, что в газетах было объявлено, что советский космонавт уже убыл в Канаду по приглашению Сайруса Итона на Пагуошский митинг сторонников мира. Кубинцы были уверены, что Гагарина среди них нет.
Машина выскочила на небольшую площадь и остановилась напротив сквера. Фидель вышел из машины. Около него сразу же собрался народ. Завязалась беседа.
— Ну что, не остался у нас Гагарин? — спросил он стоявшего рядом с ним кубинца.
— Да, улетел... Жаль, что так скоро.
— Ничего, в следующий раз побудет подольше, — сказал, улыбаясь в густую бороду, Фидель.
Один из окружавших машину кубинцев в ходе этого разговора пристально смотрел на Гагарина, словно вспоминая что-то. Юрий Алексеевич был одет в гражданский костюм, без орденов, на его голове красовался берет. Чувствовалось, что кубинец усиленно напрягал память. Потом он воскликнул:
— Гагарин!
— Нет, это не он. Гагарин улетел, — спокойно, не поворачивая головы, заметил Фидель Кастро.
Но это не помогло. Уже не один кубинец, а многие наперебой кричали: «Гагарин, Гагарин!»
— Неужели похож? — невозмутимо спросил Фидель, покрывая спор, начатый с кем-то из присутствующих.
— Да, очень похож. Это он, — зашумели вокруг.
— А газетам вы не верите? — вдруг строго спросил Фидель.
Голоса смолкли. Собравшаяся толпа растерянно замолчала. Фидель обвел всех внимательным взглядом, сделал паузу, чтобы слова его прозвучали веско, и тихо, засмеявшись, сказал:
— Да, это Гагарин.
Словно взрыв потрясли ночной воздух крики восторга: «Гагарин! Гагарин!»
Свежие комментарии