Я верность собачью с детства познал -
Вела меня в школу
дорога,
Собака за мной увязалась в пути-
Пройти оставалось
немного.

Вечерняя смена, конец сентября,
Урок за уроком
идёт,
Закончив учится, увидел в окно
У входа - пушистая ждёт.

Я
вышел из школы, мы встретились взглядом,
Два разных совсем существа.
С тех
пор, мы всегда были с Пушкою рядом-
Надёжней иного родства.

Всем,
псина моя пришлась  ко двору,
Ей будку с отцом сколотили,
Ошейник надели,
на цепь подвязав,
И годы с ней вместе прожили.

Катала на санках она по
тропе,
Курносого в детстве мальчишку,
Бежала за мячиком Пушка
стремглав,
А следом за ней я вприпрыжку.

Команду - Апорт,  выполняла
легко,
Я все что кидал – доставала,
Притащит находку и держит в
зубах,
Назад, мне уже не давала.

Купаться на Волгу ходили не
раз,
Вот-то, что она не любила,
Язык на боку, печёт солнце на нас,
Но в
воду лишь пить заходила.

Увы, коротка брат собачья жизнь
И жить им
порою не сладко,
Но вспомнив страдания дворняги своей,
Становится стыдно
и гадко.

Состарилась Пушка - не может служить,
Всё больше, свернувшись
лежала.
Услышал что псину,  готовы убить,
Что толку от сторожа
мало.

Зависла та фраза в сознании бедой,
Покоя и сна не
давала...
Увёз батя друга, за несколько вёрст,
В лесу, чтоб сама
умирала.

А мне говорили - она мол- ушла
Не сразу мне правду
сказали,
Как примет сынок их – подобную весть,
Родители просто не
знали.
            
Как мне передать её чувства и боль,
Тоска как на
Пушку давила,
Тряслась от дождей, холодов, темноты-
Октябрьской порой это
было.

Что было в сознании дворняги моей?
За время скитаний, за
несколько дней.
В лесу, незнакомом и жутком одна.
Когда провинилась? За
что? В чём вина?
             
Десятки лесных километров пути,
Нас с
Пушкой тогда разделяли,
А дни подкрепляли печальную мысль-
Её - навсегда
потеряли.

…Прошло двадцать дней, как пропала она,
С крыльца поутру я
спустился,
Увидел я ту, кого ждал и любил,
Я замер на миг, удивился.
 
         
У дома стояла собака моя
И дальше идти не решалась,
Лохмотья
свисали, засохшая грязь,
Ох сколько же Пушке досталось…

Запомнился
взгляд, он в глазах до сих пор,
Голова  уж давно  поседела,
Её обрекли на
голодную смерть,
А она - виновато смотрела.
             
Я кинулся к
ней, обнимать и ласкать,
Свою долгожданную псину
И слезы едва удавалось
сдержать,
Костлявую трогая спину.